Третьекурсник Н. двадцати неполных лет, добряк, острослов, большой пофигист, свой парень и душа компании. Я его и не знаю толком – так, номер для КВН год назад вместе делали. Обычный молодой человек. Из примечательного – только глаза, темно-карие, живые и насмешливые.



Мы все уверены, что большая беда никогда не коснется ни наших близких, ни, тем более, нас самих. И вообще, в нашем маленьком уютном мире неприятностей не бывает. Это только где-то далеко может случиться наводнение/цунами/ураган, только где-то далеко может разбиться самолет, где-то далеко кто-то умирает – но не здесь, не у нас. А большая беда между тем тихонько настигает нас и наступает на пятки, зло и беспомощно смотрит на нас темно-карими живыми глазами третьекурсника Н., с трудом опирающегося на костыли и подволакивающего единственную уцелевшую ногу. Когда он осторожно проходит мимо, я вижу только саму большую беду, не узнавая мальчишку. Стыдливо пожимаю свои здоровые ноги под стол и смотрю в удаляющуюся спину, и только потом до меня доходит, что эту беду я знаю по имени. Что я сидела с ним в закусочной и жевала пончики, выгоняла курить на улицу и подозрительно просила дыхнуть из-за слишком веселой улыбки. Бежать по коридору и догонять – глупо. Потому что большая беда только отведет глаза и заявит, что в жалости не нуждается.